Дезертир флота - Страница 94

– Можно просто к лекарю. К хорошему, – вставил фуа.

– Мне вообще-то тоже хотелось бы поговорить с колдуном. А с колдуном-лекарем – еще лучше, – пробормотала помрачневшая Теа.

Вор и фуа вопросительно уставились на нее.

– Что смотрите? – немедленно взъярилась рыжая. – Я что, обязана всем рассказывать, что мне нужно исправить?

– Так непонятно… – пробормотал фуа.

– Что тебе исправлять? Разве что причесаться, – глупо сказал Квазимодо.

– Думаешь, я не знаю, что такое расческа?! – Теа мгновенно оказалась на ногах. – Шакал лысый. У вас же тоже ни расчески, ни гребня нет, селяне тупые. Нечего мне в нос тыкать. Корогрызы.

Квазимодо хотел достойно ответить, но вспомнил, что больше не ругается, и улыбнулся:

– Теа, я как раз хотел сказать, что нам нужно многое достать, прежде чем соваться даже к самому захудалому лекарю. Таких, как сейчас, нас даже на порог не пустят. И вообще мы пока не знаем, где найти достойного колдуна. Я кому попало око вставлять не позволю.

Девушка еще миг сверлила его бешеным взглядом искрящихся глаз, потом ноги ее подогнулись, и она плюхнулась на землю.

– Давай карту, Полумордый.

– …Пять-шесть переходов. – Палец, оснащенный острым ногтем, замер далеко за пределами карты.

– Так близко? – удивился фуа.

– Конных переходов, – уточнила Теа, рисуя в земле точку, обозначающую город. – Называется – город Канут. С Калатером они в натянутых отношениях. Войны между ними никогда не было – слишком далеко, но не дружат испокон веков. Торговые караваны не ходят. Хозяева Холмов туда часто лошадей перегоняли. – Девушка с вызовом посмотрела на вора. – Да, Полумордый, кони часто бывали спорными.

– А я разве чего говорю? В этом мире уйма спорной собственности. – Квазимодо потыкал пальцев в ямку-город. – Ты там бывала?

– Один раз. Весен двадцать назад. Но дорогу найду.

– Когда ты там была?! – У фуа округлились глаза.

– Народ Хозяев Холмов по-другому считает свой возраст, – туманно объяснил Квазимодо. – Теа, если мы придем в Канут, у нас будут проблемы?

– В таком виде у нас будут проблемы, даже если мы наткнемся на нищих слепцов, – проворчала рыжая и тут же изменилась в лице.

– Теа, я очень толстокожий, – проникновенно сказал Квазимодо. – Не отвлекайся. Насколько я понимаю, у тебя есть идея насчет лошадей?

Лошадей Теа добыла через три дня. Для этого беглецам пришлось повернуть назад и идти вдоль края обжитых мест. Рыжая вела уверенно. К исходу третьего дня Квазимодо, забравшийся на холм вместе с девушкой, разглядел на юге едва заметную струйку дыма. Теа уверяла, что там ферма, а еще дальше расположен маленький поселок, в котором стоит конный дозор Калатера. С некоторым опозданием до вора дошло, что лиска считает наилучшим вариантом добычи лошадей прямолинейный угон их у стражей границы. Квазимодо охватили нешуточные сомнения.

– Я знаю, что делаю, – сказала Теа, испытывающе глядя в изуродованное лицо вора.

– Не сомневаюсь. – Квазимодо вздохнул. – Меня больше волнует то, что я ничем не смогу помочь. Как я понимаю, оружие тебе не нужно?

Рыжая засмеялась:

– Ты умный. Иногда.

– Чем мы можем помочь?

– Будьте наготове. Мне придется путать следы, и до рассвета останется мало времени. Придется быстро уходить. Отдохните, но пусть Ныр не спит слишком крепко.

– Будем бодрыми и готовыми, – заверил вор.

– И еще, Полумордый. – Кончик носа Теа угрожающе приподнялся, как всегда, когда она собиралась сказать резкость. – Я буду без одежды. Если будете смеяться…

– О чем ты говоришь? Нам явно будет не до смеха. Мы здорово боимся лошадей, – поспешно пояснил вор.

Теа ушла еще до заката. Квазимодо принес из-за кустов ее лохмотья. От них пахло пылью и едва ощутимо забытыми духами. И еще лиской. Необъяснимый запах, отдаленно напоминающий фиалки, – запах легкого меха, свободы. Вор осторожно сложил тряпки на мешке.

Ночь казалась бесконечной. Фуа безмятежно посапывал. Ныряльщик оставался абсолютно уверенным в успехе рыжей оборотнихи и лишь стремился отдохнуть перед встречей с практически незнакомым верховым животным. Зато Квазимодо изнемогал. Нужно было все-таки с ней пойти. Хотя бы издали присмотреть. Хотя чем ей поможешь? Фу, совсем терпения не хватает. После полуночи поднялся ветер, вору то и дело слышался стук копыт.

Лошади появились внезапно. Глухо застучали копыта, мелькнули над кустами гривы, голова с рыжими волосами.

– Живее, сони. Ква, дай ремень! – Рыжая слетела с коня, широко раскинула руки, успокаивая двух других лошадей. Вор, стараясь не смотреть на ее обнаженную спину, расстегнул ремень, сдернул ножны. Но все равно девичья кожа в сплошных пятнышках-веснушках запомнилась накрепко. И не веснушки это вовсе – просто кожа у лиски так искрится.

Рыжая возилась с упряжью. Лишь на одной лошади было седло. Квазимодо поспешно потащил к лошадям мешки. Фуа с ужасом смотрел на крупных скакунов. Теа кинула ему веревочный недоуздок:

– Знакомься, она смирная. Не трясись.

– Как же… – Ныряльщик судорожно вцепился в обрывок веревки. Буланая оседланная кобыла с сомнением косилась на нового хозяина.

– Мешки на нее, – скомандовала Теа. – Живее.

Квазимодо едва успел закрепить у седла поклажу, как возле уха щелкнули большие зубы. Вор отпрыгнул – караковый жеребец злобно косился и был явно не прочь еще раз попробовать ухо на вкус.

– Не балуй. – Теа мягко отпихнула морду коня. Караковый лязгнул зубами, попятился – девушка с трудом удержала недоуздок.

– Ни хрена себе, – прокомментировал Квазимодо.