Дезертир флота - Страница 106

106

С Теа так не получилось. Рыжая наотрез отказалась ходить по лавкам. Буркнула, что ей и так хорошо. Ну да – Квазимодо видел, что ей совсем не хорошо. В «Духе реки» девушка даже голову толком вымыть не могла. Вообще-то вор слабо представлял, что нужно женщине для нормальной жизни. Леди Катрин, несмотря на свое полное пренебрежение приличиями, все-таки ежедневно уделяла время своей внешности. О блистательной Блоод и говорить нечего. Ланон-ши обожала повозиться с украшениями и всякими прочими бабскими штучками. Правда, она и без них выглядела сногсшибательно. Видно, порода такая.

Идти пора. Квазимодо посмотрел на ссутулившуюся у окна рыжую. Ножны подгоняет. Заставила продать свой трофейный дорогой кинжал, взамен получила два надежных охотничьих ножа и возится теперь. Шить девчонка умеет, да только все больше сбрую или другую амуницию. Нет, чтобы юбку себе подогнать. Потребовала себе штаны и рубаху, как привыкла у себя в Холмах. Квазимодо купил – со штанами какие трудности? В привычной одежке рыжая выглядела неплохо. Только вот в Кануте бабам так ходить не полагалось. Такой вызывающий вид ни к чему хорошему не приведет. Вот и сидит упрямая девка в душной комнате. Просто глупость какая-то.

К тому же вор почему-то не мог забыть рыжую, наряженную в драный шелк и с голыми ногами. И рубашка тогда была грязь да дырки, и ноги долговязые и исцарапанные, а помнится…

Нет, идти пора. На пристань барки с низовьев подвалили, послушать новости нужно. Потом с Гвоздем и его ребятами встретиться. Начинает ведь что-то заманчивое вырисовываться.

– Ладно, я пошел. Вы про буквы не забудьте.

– Иди-иди, кормилец, – пробурчал фуа, любовно смазывающий новые сапоги. – Не забудем. Ты там управляйся побыстрее, надоело сидеть.

Рыжая даже от окна не повернулась.

Вернулся Квазимодо поздно вечером. Несмотря на темноту, по улицам бродили десятки пьяных. С низовьев пришел целый караван, и гребцы с охранниками славно отметили прибытие. Хохотали выпившие шлюхи – вечерок у них выдался удачным. Квазимодо и сам слегка разбогател – зарекался на улицах не «работать», да как удержишься, когда серебро в руки само идет? Пьянство – большой порок, за него наказывать нужно. Новые штаны порядком отяжелели – только что «найденные» монеты оттягивали потайной карман. Вор не пожалел времени, улучшил конструкцию штанов – теперь в потайных отделениях прятался, кроме отмычек и заточенной монеты, еще и маленький нож-тычок. На поясе Квазимодо носил только кошель с мелочью да орочий нож. Тоже ведь вещь оказалась ценная – клинку работы орков новые знакомые из «деловых» завидовали, сулились купить, да и на удивление хорошую цену предлагали. Редкость – до Канута доходили единичные экземпляры горского оружия. Вот уж вор никогда не предполагал, что за поясом почти сотню монет таскал.

Вообще Квазимодо обнаружил, что здесь вещи готовы оценить не сами по себе, а за уникальность. Например, украшения с зубами аванка стоили дороже серебряных. Знать бы раньше – экое богатство там, на реке, гнить осталось. Выбил ведь у ящера всего пару зубов – себе да Лягушке на память. А что стоило поработать? Впрочем, такую тяжесть все равно не дотащил бы. Что зубы аванка, что стурвормьи шкуры, оружие глорское или орочье – этим всерьез заниматься нужно. Осесть, ход караванов с хорошей охраной наладить. Если дорогу знаешь – риск оправдается. Да только не для этого ты по свободному городу Кануту шныряешь. Себе глаз и зубы новые отрастить – вот это настоящая цель. Подороже сказочного золота будет. Про это самое золото еще в Глоре болтали. Но там золото – предание стариковское, вроде мифрила. А здесь в солнечный металл всерьез верят. Гвоздь говорил, что его отец сам золото видел. Вроде браслет с оправой круглой. А в ту оправу механизм малюсенький был вставлен. Весь ржавый и для какой магии предназначен – совершенно непонятно. Порезали за тот браслет друг друга ребята. Вспыльчивые были. А драгоценность вроде в королевскую сокровищницу попала.

История интересная, но сам Квазимодо больше на старое доброе серебро надеялся. Уж если на серебро глаз купить нельзя, то уж тогда и никакое магическое золото не поможет.

Перед самыми дверями «Духа реки» лежал в дым пьяный лодочник. Этот уже не интересный – не только кошеля лишился, но и сапоги с поясом с него стащили. Квазимодо перепрыгнул через босые ноги и вошел в трактир. Тут веселье было в самом разгаре, взвизгивали работающие девки, орали мужчины, визжала музыка, крепко шибало пролитым пивом, сливовицей и потом. Да вот танцы. Такого времяпрепровождения вор совершенно не понимал, поэтому сразу повернул к лестнице. Здесь было скользко. Квазимодо сплюнул – вот всем удобен постоялый двор, но уж слишком хозяин на уборке экономит. Поднимаясь по скрипящим ступенькам, вор услышал сопение и ритмичный хруст шатких перил. Вот, мачту им в корму – эти на комнате экономят, шантрапа пришлая. Квазимодо уперся в слившуюся в страстном объятии парочку, скомандовал:

– Задницу уберите, кроли гонные.

Любовники, продолжая сопеть, слегка подвинулись. Квазимодо протиснулся, еще раз сплюнул и повернул в жилой коридор.

На условный стук открыл Ныр.

– Рано ты сегодня. Шумно в городе. И здесь совсем разошлись, пьянь пресноводная. Какой-то упырь к нам ломился. Две монеты обещал, если ему удовольствие справлю.

– А ты что? – поинтересовался вор.

– Я посоветовал тебя подождать.

– Это правильно. Я тебя в два раза дороже продам.

– Сам ты себя продай, весельчак, – пробормотал без особой обиды фуа, забирая у Квазимодо сверток с баклагой пива и копченой рыбой. – Пиво, надеюсь, не заречное?

106